Промедление смерти подобно

— Я говорю по-французски.

— Ну наконец-то. Кто вы такой?

— Моя фамилия Колби. Я из Чикаго и работаю на друга http://secretsbooks.ru Сабины Мэннинг.

— Ага! Если из Чикага, то почему так хорошо говорите по-французски?

— Легко заметить, что я говорю с акцентом.

— Да, действительно, с акцентом. Но совсем неплохо. На чикагца не похоже.

— Я много лет прожил во Франции,  — сказал Колби.  — Работал посредником… хм… фирмы в Марселе.

— Какой фирмы?

— Вы задаете слишком много вопросов,  — вдруг неожиданно резко ответил Колби.  — Только попусту тянете время, лучше поговорим о ваших ошибках.

Мартина, скрестив два пальца, сидела на краешке стола и улыбалась.

— Что вы имеете в виду? Какие ошибки?  — взорвался голос в трубке.

Это уже неплохо, подумал Колби.

— Вы захватываете американку, а никто в вашей шайке не говорит по-английски. Более того, похищение провели из рук вон плохо, выкрали совсем не того человека…

— Как не того? Не пытайтесь…

— Надеюсь, вы дадите мне возможность договорить?  — оборвал его Колби.  — В довершение всего, прислали письмо, написанное от руки. Вы бы еще фамилию свою под ним поставили. Но об этом не беспокойтесь,  — снисходительным тоном добавил Колби,  — я вам его верну.

— Мы точно взяли мадам Мэннинг…

— Мадемуазель Мэннинг сорок три года. Она брюнетка и в настоящее время путешествует по Эгейскому морю. Женщине, которую вы захватили, двадцать восемь лет. Она блондинка, и зовут ее Кендал Флэнаган. Разве она не сказала вам об этом?

— Да, сказала, но все знают, что у писателей есть и литературные псевдонимы.

— Уж не думаете ли вы, что я говорю вам это, не имея убедительных доказательств? Мы только теряем время на ненужные споры. Хочу лишь объяснить вам, что и как, а затем сообщить, что я уполномочен сделать.

Захваченная вами молодая дама — приятельница мадемуазель Мэннинг, она подруга одного господина, на которого я работаю в Чикаго. Так вот, по состоянию здоровья эта дама была вынуждена на время покинуть Чикаго, а мадемуазель Мэннинг, как я уже сказал, отправляясь на греческие острова, предложила ей поселиться в ее парижском доме. После исчезновения американки мсье Дадли, человек, с которым вы безуспешно пытались объясниться по телефону, зная ее слабое здоровье, не на шутку встревожился и позвонил моему боссу в Чикаго.

В другой ситуации наш человек из Марселя приехал бы в Париж и во всем разобрался сам, но с ним в Стамбуле незадолго до этого произошел несчастный случай, и теперь он лежит в госпитале. Так что босс послал меня решать все вопросы. Я должен был приехать в Париж еще вчера, но был занят разборкой в Лас-Вегасе. Но это не столь уж важно… В ожидании рейса из Нью-Йорка я позвонил мсье Дадли, и он зачитал мне ваше письмо. Я перезвонил боссу. Узнав, что случилось, он пришел в ярость, но мне все же удалось уговорить его послать меня уладить это дело. В одиночку. Вы понимаете, что я имею в виду?

Нашему синдика… я хотел сказать, нашей фирме не хочется влезать в грязные дела и раскачивать лодку: можно лишний раз засветиться, а антиреклама нам совсем не нужна. Несмотря на допущенную вами ошибку, фирма все же решила заплатить вам, но, правда, не полностью. Как только я удостоверюсь, что с мадемуазель Флэнаган все в порядке, я буду готов передать вам тридцать тысяч франков…

— Тридцать тысяч франков?  — изумленно произнес голос в трубке.  — Вы что, принимаете нас за детей?